В. Н. Лихарев родился в Тульской губернии в 1800 г. Его отец — ротмистр Николай Андреевич Лихарев владел в Каширском уезде с. Коншинкой (совр. д. Кончинка, Веневского района, Тульской области) и рядом других имений Тульской губернии. В. Н. получил по тому времени хорошее образование, обучаясь сначала дома под руководством иностранных наставников, а затем в «школе колонновожатых,» откуда вышел прапорщиком в квартирмейстерскую часть. Служил он на юге и состоял адьютантому графа И. О. Витта. Здесь Лихарев вошел в Южное Общество. Через свою жену, рожденную Бороздину, он находился в родстве с семьей Раевских и декабристом И. В. Поджио. Как член тайного общества, он написал, по поручению Пестеля, записку о военных поселениях. В конце 1825 г. он был арестован в доме свояка И. В. Поджио и доставлен из Елисаветграда поручиком Украинского полка Адлербергом в Петербург 8 января 1826 г. В тот же день был заключен в Петропавловскую крепость. В сопроводительной резолюции Николая I было сказано: «посадить по усмотрению, дав писать, что хочет». Во время заключения Лихарева в крепости, его навестил там (26-го января 1826 г.) Н. Н. Раевский —старший, приезжавший в Петербург для свидания с своим зятем М. Ф. Орловым, находившимся также под арестом. Лихарев был осужден по VII разряду и приговорен к каторжным работам на 2 года, а затем срок был сокращен ему до одного года. 4 апреля 1827 г. поступил в Нерчинские рудники. Барон Розен, с которым Лихарев был близок пробыл год в Чите, рассказывает подробно о пребывании декабристов в Читинском остроге, где стража их окружала днем и ночью. Помещались декабристы во временном остроге. Комнаты их от вечерней до утренней зари запирались на замок. Ссыльные ходили в цепях. Работы заключались в рытье фундамента для нового острога и громадного рва вокруг него. Вместе с Лихаревым в Чите находились туляки Аврамов и Загорецкий. По окончании срока, в апреле 1828 г., Лихарев был обращен на вечное поселение в с. Кондинское, Тобольской губернии. Здесь он прожил около двух лет, а затем по ходатайству матери переведен в Курган, так как климат села Кондинского оказался вредным, для его здоровья. В 1832 г. ему было разрешено съездить в Тобольск «для вынутия из тела его пули, с тем однако, чтобы он остался там не долее, как сколько нужно будет для его выздоровления». Лихарев пробыл там с 15 июля 1832 г. по 21 марта 1 833 г., благодаря ходатайству тогдашнего тобольского губернатора Александра Николаевича Муравьева. Возвратившись в Курган, В. Н. Лихарев, по словам барона Розена, получил известие, что жена его вышла замуж. «Это обстоятельство, говорит Розен, сокрушило Лихарева так, что при блестящих способностях, при большом запасе серьезных познаний он не мог и не хотел употреблять их с пользой». Вообще, чувство преобладало в его характере над волей, а неудовлетворенность жизнью, вполне понятная, заставляли Лихарева стараться скрашивать последнюю материальным довольством. Получая из дому достаточные для жизни средства, он, под влиянием живой и общительной натуры, начал жить выше средств, играть в карты и т. п. и незаметно вошел в долги. Это обстоятельство вызвало административное распоряжение, чтобы никто не давал государственным преступникам денег -в долг. Долги Лихарева предписано было выплачивать из денег, которые ему присылали родственники. В 1837 г.,. по ходатайству Александра II, в то время еще наследника, посетившего в июне Курган, Лихареву, вместе с М. М. Нарышкиным и М. А. Назимовым, высочайше было разрешено 23 июня вступить рядовыми в Отдельный Кавказский Корпус. Лихарев был зачислен в Куринский пехотный полк, стоявший близ города Моздока. В 1838 г. он был назначен в Тенгинский пехотный полк, где в то же время находились декабристы: Нарышкин, Лорер, бар. Черкасов и кн.А. Одоевский. Он участвовал в экспедиции Н. Н. Раевского в высадке при Туапсе. В 1839 г. он принимал участие в другой экспедиции Н. Н. Раевского, а в 1840 г. жил в Прочном Окопе, в 65 верстах от Ставрополя. За участие в экспедициях Лихарев был произведен в унтер-офицеры, но приказ об этом не застал его в живых. «Пули черкесские, говорит Розен, положили конец его тревожной жизни в цепи застрельщиков в деле под Валериком». Лихарев умер 11 июля 1840 г. Кончина Лихарева вызвала не мало толков. Возникла легенда, главным образом, со слов С. Н. Мартынова, убившего впоследствии на дуэли М. Ю. Лермонтова, что - это было замаскированное самоубийство, вызванное, якобы, полученным незадолго перед этим, известием о выходе замуж его жены, которую он страстно любил. Но рядом документальных фактов устанавливается, что о выходе замуж жены Лихареву было известно задолго до этого. Весьма вероятным является предположение, что виновником гибели Лихарева был М. Ю. Лермонтов. Возвращаясь после боя под Валериком, Лермонтов, любивший бравировать, затеял спор с Лихаревым и заставил его отстать от своего отряда. Горцы, следившие за каждым шагом русских, воспользовались случаем и подстерегли несчастного декабриста. Лихарев был похоронен на месте боя.
Источник В.С.Арсеньев и И.М. Картавцов. ДЕКАБРИСТЫ ТУЛЯКИ. – Тула: Изд-во «ТУЛПЕЧАТЬ», 1927 – 35-37 с.
|
...Сражение оказалось весьма серьёзным - едва ли не с первых минут опушки леса и берега Мертвой речки покрылись телами раненых и убитых. Хуже всего было то, что сражение было для российской армии совершенно бесполезным - людей положили сотни, не продвинулись ни на пядь, ещё больше обозлили местное население, сожгли посевы, обрекли мирное население скрываться в горах, согнав из привычной повседневной жизни в хаос войны. Зачем? Ради чего? Так думал по окончании боя молодой русский офицер, глядя с высоты седла на убитых и раненых, среди которых были и его близкие друзья. Но он уже давно был фаталистом и не боялся ни своей, ни чужой смерти. Позади него переговаривались офицеры: "Миша Глебов ранен... Трубецкой -тоже... Семьдесят убитых, а чеченцев - в два раза больше..." Он тронул поводья, догнал маленькую группу всадников, обратился к одному из них - высокому, светловолосому, с красивым, несколько болезненным лицом - указывая на трупы: - Вы говорите, Лермонтов, о той части картины, которую видите Вы, а Гегель - о том абсолютном значении, являющемся частью общего замысла, которое в целом мы с Вами видеть не можем - а совсем не то, что "всё, что есть, правильно", - спокойно и доброжелательно ответил Лихарев. Он и более молодой Лермонтов постоянно беседовали на подобные темы - и Лермонтов наслаждался обществом этого утонченного и изысканного "разжалованного" с тонким умным лицом и грустными глазами - Лихарев был из "тех" - мятежников 14-го декабря, чей путь в Россию из Сибири лежал через Кавказ.
Источники |