Прорицатель Авель отличается от других предсказателей наиболее точными изложениями своих пророчеств, их не надо толковать, в отличии от того же Нострадамуса, он называл имена, определенные даты и события…
Монах Авель, в миру Василий Васильев, родился в марте месяце 1757 года в деревне Акуловой в Алексинском уезде Тульской губернии.
В книге «Житие и страдание отца и монаха Авеля» говорится, что родился он «в лето от Адама семь тысяч и двести шестьдесят и в пять годов, а от Бога Слова – тысяча и семьсот пятьдесят и в семь годов.. и рождение месяца декабря и марта в самое равноденствие: и дано имя ему, яко же и всем человеком, марта седьмого числа»|1|.
Акулово на карте 18 века
Он был сыном крепостного крестьянина, в 1774 г. женился «против воли» |2|. Будучи уже 17-ти лет, он начал обучаться Российской грамоте, а потом учился и плотничной работе. Поняв частию грамоте и того ремесла, ходил он по разным для работ городам и был с прочими в Кременчуге и Херсоне при строении кораблей. В Херсоне открылась заразительная болезнь, от которой многие люди, да и из его артели товарищи, начинали умирать, чему и он был подвержен; то и давал он Богу обещание, ежели его Богу угодно будет исцелить, то он пойдет вечно Ему работать в преподобии и правде, почему он и выздоровел, однако ж и после того работал там год. По возвращении же в свой дом стал он проситься у своего отца и матери в монастырь, сказав им вину желания своего; они же, не разумив его к Богу обета, его от себя не отпускали. Он же, будучи сам недоволен, помышлял, как бы ему к исполнению своего намерения уйти от них тайно, и чрез несколько времени взял он плакатный пашпорт под образом отшествия из дому для работы, пошел в 1785 году в Тулу, а оттуда чрез Алексин, Серпухов, Москву, пришел в Новгород, из коего водою доехал до Олонца, а потом пришел к острову Валааму, с коего и переехал в Валаамский монастырь|3|.
В монастыре он принял постриг с именем Адама, прожил там только год, "вникая и присматривая всю монастырскую жизнь и весь духовный чин и благочестие". Затем взял благословление от игумена "и отыде в пустыню, которая на том же острове недалеча от монастыря, и вселился един". И начал он "в той пустыни прилагать труды ко трудам, и подвиг к подвигу; и явися к нему от того ему многия скорби и великия тяжести, душевныя и телесныя. Попусти Господь Бог на него искусы, великие и превеликие, и едва в меру ему понести; посла на него темных духов множество и многое: да искуситься теми искусами яко злато в горниле". Все это преодолел мужественный пустынник. И "Господь же видя раба Своего такую брань творяща с безплотными духами и рече к нему, сказывая ему тайная и безвестная, и что будет ему и что будет всему миру: и прочая таковая многая и множество".
"И от того время, - повествует древнее о нем житие, - отец Авель стал вся познавать и вся разумевать"; и пророчествовать. Вернулся в Валаамский монастырь, но, прожив там недолго, стал ходить по разным монастырям и пустыням. Предпринял он поход в Царь-град чрез города Орел, Сумы, Харьков, Полтаву, Кременчуг и Херсон. За 9 лет он обошел многие "страны и грады, сказывал и проповедовал волю Божию и Страшный Суд Его". Наконец пришел он на реку Волгу и поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Послушание в той обители было отцу Авелю: "в церковь и в трапезу, и в них петь и читать, а между тем писать и читать, и книги сочинять". И написал он в этой обители "книгу мудрую и премудрую", хотя человек он был "простой, без всякого научения, и видом угрюмый". А написано было в ней о Царской Фамилии.
рисунок из зело престрашной книгиКнигу эту отец Авель показал настоятелю, а тот его вместе с книгой проводил в консисторию (Консистория (лат.) - епархиальное присутственное место, под началом архиерея. - ред.). Из консистории его направили к преосвещенному Павлу, епископу Костромскому и Галицкому. Авель сказал епископу, что "книгу свою писал сам, не списывал, а сочинял из видения; ибо, будучи в Валааме, пришел к заутрене в церковь, равно как бы Павел апостол восхищен был на небо и там видел две книги и что видел, то самое и писал, но никому своего сочинения не разглашал". А архиерей сказал ему: "Сия твоя книга под смертную казнию", - и сняв с Авеля монашеское одеяние (на основании указа 19-го октября 1762 года) для исследования и поступления по законам, за крепким караулом представил его в Костромское наместническое правление. "Губернатор же и советники его приняли отца Авеля и книгу его и видеша в ней мудрая и премудрая, а наипаче написано в ней царские имена и царские секреты. И приказали его отвезть в костромской острог". Из костромского острога отца Авеля под караулом отправили в Петербург.
Ответ: ...Был ему из водуха глас: иди и рцы ей северной Царице Екатерине: царствовать она будет 40 годов. Посем же иди и рцы смело Павлу Петровичу и двум его отрокам, Александру и Константину, что под ними будет покорена вся земля. Сей глас слышен им был в 1787 году в марте месяце. Он при слышании сего весьма усумнился и поведал о том строителю и некоторым благоразумным братиям.
"... И был заключен Авель в Шлиссельбургскую крепость, по именному повелению Государыни Екатерины. И был он там всего времени - десять месяцев и десять дней. Послушание ему было в той крепости: молиться и поститься, плакать и рыдать, и к Богу слезы проливать... И проводил тако время отец Авель до смерти Государыни Екатерины. И после того еще содержался месяц и пять дней...
...И воцарился сын ея Павел"...
О прозорливости Авеля уже давно шла широкая молва. Ведомо было Императору Павлу Петровичу и то, как Авель точно предрек день кончины его Августейшей Родительницы, ныне в Бозе почивающей Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны. И вчерашнего дня, когда зашла речь о вещем Авеле, Его Величество повелел соизволить завтра же нарочито доставить его в Гатчинский дворец, в коем имел пребывание Двор.
Ласково улыбнувшись, Император Павел Петрович милостиво обратился к иноку Авелю с вопросом, как давно он принял постриг, и в каких монастырях спасался.
- Честный отец, - промолвил Император, - о тебе говорят, да я и сам вижу, что на тебе явно почиет благодать Божия. Что скажешь ты о моем царствовании и судьбе моей? Что зришь ты прозорливыми очами о роде моем во мгле веков и о Державе Российской? Назови поименно преемников моих на престоле Российском, предреки и их судьбу.
- Эх, Батюшка-Царь! - покачал головой Авель. - Почто себе печаль предречь меня понуждаешь?
- Говори! Все говори! Ничего не утаивай! Я не боюсь, и ты не бойся.
- Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя... Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою...
Но народ Русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец не-праведных и жестоких. Число лет твоих подобно счету букв изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о Царственном доме твоем: "Дому Твоему подобает святыня Господи в долготу дний..."
Михайловский замок
- О сем ты прав, - изрек Император Павел Петрович. - Девиз сей получил я в особом откровении, совместно с повелением воздвигнуть Собор во имя Святаго Архистратига Михаила, где ныне воздвигнут Михайловский замок. Вождю Небесных воинств посвятил и замок, и церковь.
А к словам сим Павла Петровича сказать следует пояснительно многим неизвестное. Странное и чудное видение бысть часовому, у летнего дворца стоявшему. Во дворце том, в лето Господне 1754 сентября 20-го, Павел Петрович родился. А когда снесен дворец был, на том месте замок Михайловский воздвигся. Предстал часовому тому внезапно, в свете славы небесной, Архистратиг Михаил, и от видения своего обомлел в трепете часовой, фузелея (ружье - ред.) в руке заходила даже. И веление Архангела было: в честь его Собор тут воздвигнуть и Царю Павлу сие доложить, непременнейше. Особое происшествие по начальству, конечно, пошло, а оно Павлу Петровичу обо всем доносит. Павел же Петрович отвечал: "Уже знаю". Видать-то до того ему было все ведомо, а явление часовому вроде поощрения было...
- А пошто, Государь, повеление Архистратига Михаила не исполнил в точности? - сказал Его Величеству Авель со смирением. - Ни цари, ни народы не могут менять волю Божию... Зрю в нем предвременную гробницу твою, благоверный Государь. И резеденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет... О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще - безбожном.
- Что? Святая Русь под игом безбожным? Не быть сему во веки! - гневно нахмурился Император Павел Петрович. - Пустое болтаешь, черноризец.
- А где татары, Ваше Императорское Величество? Где поляки? И с игом безбожным то же будет. От том не печалься, Батюшка-Царь: христоубийцы понесут свое.
- Что ждет преемника моего, Цесаревича Александра?
- Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста, и молитвы, и праведным будет в очех Божиих...
- А кто наследует Императору Александру?
- Сын твой Николай...
- Как? У Александра не будет сына? Тогда Цесаревич Константин.
- Константин царствовать не будет, памятуя судьбу твою, и от мора кончину приемлет. Начало же правления сына твоего Николая дракой, бунтом вольтерьянским зачнется. Сие будет семя злотворное, семя пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая... Лет через сто примерно после того, оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения обратится...
- После сына моего Николая на Престоле Российском кто будет?
- Внук твой, Александр Второй, Царем Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнен будет, крепостным он свободу даст, а после турок побьет и славян тоже освободит от ига неверного. Не простят бунтари ему великих деяний, "охоту" на него начнут, убьют среди дня ясного в столице верноподданной отщепенскими руками. Как и ты подвиг служения своего запечатлеет он кровью царственной, а на крови Храм воздвигнется...
- Тогда и начнется тобой реченное иго безбожное?
Памятник Императору Павлу I
- Нет еще. Царю Освободителю наследует сын его, а твой правнук Александр Третий. Миротворец истинный. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он. А только недолго царствовать будет.
- Кому передаст он наследие царское?
- Николаю Второму - Святому Царю, Иову Многострадальному подобному. Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную. О нем свидетельствует Писание: Псалмы 90, 10 и 20 открыли мне всю судьбу его. На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим; как некогда Сын Божий. Искупитель будет, искупит собой народ свой - бескровной жертве подобно. Война будет, великая война, мировая. По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонную друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет трон царский. Измена же будет расти и умножаться. И предан будет правнук твой, многие потомки твои убелят одежду крови Агнца такожде, мужик с топором возьмет в безумии власть, но и сам опосля восплачется. Наступит воистину казнь египетсая.
Горько зарыдал вещий Авель и сквозь слезы тихо продолжал:
- Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огонь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний - власть безбожная, будет скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить святыни ее, закрывать Церкви Божии, казнить лучших людей Русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника. А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного Царя.
- Ужели сие есть кончина Державы Российской и несть и не будет спасения? - вопросил Павел Петрович.
- Невозможное человекам, возможно Богу, - ответствовал Авель, - Бог медлит с помощью, но сказано, что подаст ее вскоре и воздвигнет рог спасения Русского. - И восстанет в изгнании из дома твоего Князь Великий, стоящий за сынов народа твоего. Сей будет Избранник Божий, и на главе его благословение. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце Русское. Облик его будет державен, светел, и никто же речет: "Царь здесь или там", но "это он". Воля народная покорится милости Божией, и он сам подтвердит свое призвание... Имя его трикратно суждено в Истории Российской. Пути бы иные сызнова были на Русское горе...
И чуть слышно, будто боясь, что тайну подслушают стены Дворца, Авель нарек самое имя. Страха темной силы ради, имя сие да пребудет сокрыто до времени...
- Велика будет потом Россия, сбросив иго безбожное, - предсказал Авель далее. Вернется к истокам древней жизни своей, ко временам Равноапостольного, уму-разуму научится беседою кровавой. Дымом фимиама и молитв наполнится и процветет аки крин небесный. Великая судьба предназначена ей. Оттого и пострадает она, чтобы очиститься и возжечь свет во откровение языков...
В глазах Авеля горел пророческий огонь, нездешней силы. Вот упал один из закатных лучей солнца, и в диске света пророчество его вставало в непреложной истине.
Император Павел Петрович глубоко задумался, и в глазах его, устремленных вдаль, как бы через завесу грядущего, отразились глубокие переживания царские.
- Ты говоришь, что иго безбожное нависнет над моей Россией лет через сто. Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты. Почитаю и я за благо о том, что ныне ты предрек мне о потомке моем, Николае Втором, предварить его, дабы пред ним открылась книга судеб. Да ведает правнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего. Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно. Я же на предсказание твое наложу печать и до правнука моего писание твое будет нерушимо хранится здесь, в Гатчинском дворце моем. Иди, Авель, и молись неустанно в келии своей о мне, роде моем и счастье нашей Державы.
И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил: "Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины"|4|.
После смерти Павла I монах Авель был сослан в Соловецкий монастырь, который ему было запрещено покидать. В монастыре монах написал новую книгу, в которой предсказал сожжение Москвы французами. После того, как предсказание свершилось, Александром I было велено освободить Авеля. Летом 1813 году монах побывал в Санкт-Петербурге, впоследствии на Афоне, в Константинополе, Иерусалиме. После странствий Авель поселился в Троице-Сергиевой Лавре. 24 октября 1823 года он поступает в Серпуховской Высоцкий монастырь. Опасаясь преследований, в июне 1826 года покинул его, был задержан в Тульской губернии и заключён по приказанию императора Николая I в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь.
Скончался 29 ноября 1841 года, погребён в Суздале, за алтарём Никольской церкви Спасо-Евфимиева монастыря.
12 марта 1901 года, в столетнюю годовщину мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженной памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса (вскоре пожалованного графским титулом) и других лиц Свиты, изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в бозе почивающего предка.
Умилительна была панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица. Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница Императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего Царя за потомков своих и весь народ русский. Воочию сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память Царя-Мученика и притекать будет к Гробнице Его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.
Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал сказание Авеля Вещего о судьбе своей и России. Он уже знал свою терновую судьбу, знал, что недаром родился в день Иова Многострадального. Знал, как много придется ему вынести на своих державных плечах, знал про близ грядущие кровавые войны, смуту и великие потрясения Государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми...|5|.
Источники
1. Житие и страдание отца монаха Авеля. « Русская старина»,Т.12, №2. – Спб.; 1875 – 415 с..
2. Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 125-126
3.Прорицатель Авель. Русский архив.№ 7 – М.; 1878- 354 с.
4. Житие преподобного АВЕЛЯ Прорицателя. – Коломна; Издание Свято-Троицкого Ново-Голутвина женского монастыря, 1995 -177 c.